Ночь 2 мая 1968 года стала для Шайн Курз настоящей ночью загадок, и только через много лет с помощью регрессивного гипноза удалось разблокировать ее память об этом весеннем дне и наконец-то выяснить, что же с ней произошло. В первые месяцы 1968 года в штате Нью-Йорк (США) несколько раз наблюдали полеты НЛО, видела «летающие тарелки» и Шайн Курз со своей матерью. Поздним вечером 2 мая Шайн выбежала во двор, когда в очередной раз увидела в небе таинственный светящийся объект. По ее воспоминаниям, она недолго наблюдала за его странными маневрами, потом снова вернулась в постель и мгновенно уснула. Ее мать встала, услышав, как дочь поднимается обратно в свою комнату. Она очень удивилась, увидев на лестнице грязные следы. Шайн лежала поверх одеяла в испачканном халате, в комнатных тапочках с налипшими на них комьями грязи. Разбудив дочь, мать так и не смогла добиться от нее какого-то вразумительного ответа, где и что она делала. В последующие дни Шайн испытала ряд неприятных последствий той таинственной ночи, о которой она ничего не помнила. У нее жутко болела голова, появились высыпания на коже и, самое главное, — не было месячных. В совокупности с приступами тошноты это наводило на мысль, что она беременна… Конечно, Шайн не раз пыталась вспомнить, что же случилось с ней той ночью, но безрезультатно. Единственное радовало, что предположение о беременности через несколько месяцев оказалось ложным. Только спустя многие годы, узнав о регрессивном гипнозе, Шайн все же решила разгадать для себя загадку той давней ночи. Оказалось, предчувствия не обманули Шайн, с ней в самом деле тогда произошло нечто невероятное. Под гипнозом вспомнила, как ее потянуло к окну и она увидела НЛО, какой-то голос звучал в ее голове и настойчиво звал выйти на улицу. Словно в трансе, Шайн накинула халат, надела тапочки и вышла во двор. Неподалеку в поле она увидела приземлившийся НЛО. Видимо, под влиянием дистанционного внушения Шайн, не раздумывая, отправилась через раскисшее после дождей поле к внеземному кораблю. На полпути девушка просто завязла в грязи и остановилась. В этот момент словно невидимые руки подхватили ее, вытащили из грязи, и она мгновенно оказалась внутри НЛО. Шайн вспомнила себя в ослепительно-белом помещении, похожем на большую операционную. Ее окружили несколько гуманоидов, которые были похожи на людей и отличались от них только неестественной худощавостью. Они раздели Шайн, уложили на стол. И провели тщательное медицинское обследование. Затем тело девушки стали растирать какой-то мазью, и Шайн почувствовала понастоящему неземное блаженство. Главарь пришельцев отодвинул своих подручных и овладел девушкой. Было ли это насилием? Скорее всего, да. Парадоксальность этого случая в том, что Шайн наслаждалась сексуальной близостью с пришельцем в отличие от многочисленных других случаев, когда земные женщины испытывали при этом чувство омерзения и ужаса. Как считают уфологи, возможно, такое ощущение было вызвано той таинственной мазью, которой перед этим натерли тело девушки. После этого на Шайн накинули ее ночную рубашку и халат и она вновь оказалась на поле, откуда чисто механически дошла до своего дома и погрузилась в глубокий сон. Как считают уфологи, вполне возможно, что через несколько месяцев пришельцы осуществили повторное похищение Шайн Курз для извлечения плода от ее контакта с пришельцем — это обычная практика пилотов НЛО в подобных случаях. Невероятные приключения дежурного офицера
Рассказывает Александр Ковылков, офицер запаса: Летом 1989 года нашу часть Забайкальского военного округа расформировали и офицеров раскидали по всему еще не развалившемуся тогда Союзу. Я получил назначение под Красноярск. Прибыв в середине сентября в расположение дивизии и представившись командирам и начальникам, я пришел в ужас: для вновь формируемой части отвели заброшенный гарнизончик в 18 километрах от основной базы! На этой площадке никто не жил уже лет 12-15, все было разбито и разгромлено. Коробки зданий и сооружений стояли без окон и дверей, а впереди офицеров и солдат ждала суровая сибирская зима. Командование дивизии поставило задачу восстановить строения и выделило на это денежные средства. Командир части, замполит, старшина, я да 11 солдат — вот такими силами пришлось выполнять приказ. А срок был отведен очень жесткий — все закончить к празднику Великого Октября. Таким образом, мы дневали и ночевали в части, работали как очумелые. В середине октября солдаты доложили мне о странном явлении ночью: километрах в трех-четырех от расположения части было замечено яркое свечение, продолжавшееся 30-40 секунд, затем все погасло и в небо ушла светящаяся точка, похожая на осветительную ракету. Мы, офицеры, посоветовались и решили, что это проводили учения вертолетчики или группы разведки. В суровых буднях случившееся скоро забылось. Подобное явление произошло снова совершенно неожиданно в ночь с 7 на 8 ноября 1989 года. Накануне, 5 ноября, в часть приехал начальник политотдела дивизии. Поздравил с наступающим праздником, похвалил за ударный труд и наградил отличившихся в строительстве солдат и офицеров. Мы распределили праздничные наряды, и мне досталось дежурить с 7 на 8 ноября. Зима в Красноярском крае наступает в начале — середине октября, и снежный покров ложится на землю уже до весны. Температура воздуха опускается ночью до 15-18 градусов ниже нуля. В обязанности дежурного по части входила обязательная проверка теплотрасс, котельной, автопарка и других сооружений. Дежурный располагался в казарме и, уходя с проверкой по объектам, обязан был сделать запись в журнале. Получив инструктаж у командования, я заступил на дежурство и занялся своей работой: обошел расположение части, провел ужин в столовой, вечернюю поверку и отбой. По телефону доложил дежурному по соединению о положении дел. Дождавшись, когда личный состав угомонится и уснет, я сделал запись в журнале проверок: «Убыл в 23.45 для проверки котельной и автопарка». Перед выходом предупредил дневального роты о маршруте движения и вышел на улицу. Ночь была тихая, звездная, мороз около 10 градусов. Расстояние от казармы до котельной по дороге через тайгу 800 метров, а от котельной до автопарка 1500-1600 метров. Выйдя из котельной, метров через 250-300 на дороге я увидел три силуэта: два одинакового роста, около 180-190 сантиметров, третий пониже около 160 сантиметров, и принадлежал он подростку или девушке. Фонарь я не захватил, так как прекрасно знал дорогу, да и луна светила ярко. Что меня удивило, так это внешний облик и одежда идущих: сложены они были непропорционально: туловище длиннее нижних конечностей, руки, тонкие и длинные, достигали уровня коленей, продолговатая голова без шеи сразу же переходила в туловище. В тех местах Красноярского края случались побеги заключенных. Но об этом МВД всегда ставило в известность армейские гарнизоны. Тогда откуда взялась эта троица? Информации о побегах на инструктаже я не получал. Одеты они были в подобие гидрокостюмов и, самое главное, излучали слабый фосфоресцирующий зеленовато-голубой свет! Приняв их за террористов или диверсантов, я схватился за кобуру с пистолетом, пытаясь ее расстегнуть, и громко приказал: «Стой! Стрелять буду!» До неизвестных было метров 100-120, пистолет на таком расстоянии малоэффективен, но так поступать предписывалось инструкцией. Что произошло дальше, я восстанавливал по памяти в течение последующих трех-четырех лет, но к полной ясности не пришел. На мой окрик и судорожное движение руки к кобуре раздался шипящий звук (так открывают бутылку шампанского), и я получил сильный удар в грудь! Не знаю, потерял ли я сознание хоть на мгновение или нет, но все, что я увидел и запомнил, было как бы со стороны. Я и моя сущность разделились — отдельно существовало мое физическое тело, одетое в шинель, при портупее с кобурой, и отдельно мое зрение, которое фиксировало все происходящее. Первое, что я увидел со стороны, было мое распростертое в полете тело (?) с раскинутыми в стороны руками, лицом вниз, без головного убора. Тело двигалось с большой скоростью по трубе, как бы ввинчиваясь в нее. Вокруг было светло, серовато-зеленоватый свет исходил от стен. Ощущение было такое, будто огромный пылесос всасывал меня в неизвестность. Труба изгибалась, делала резкие повороты. Но что интересно: я ни разу не прикоснулся к стенкам этой трубы, и при такой огромной скорости движения волосы и полы шинели оставались в абсолютной неподвижности. На ногах были хромовые сапоги, но каблуки на них отсутствовали (?). Следующий кадр — комната, наподобие больничной палаты или операционной. Ослепительно белые стены и яркий свет, не дающий теней. Стены совершенно голые — ни светильников, ни отверстии. В центре этой куполообразной овальной комнаты стоял стол (как в морге). На нем лежало мое тело лицом вниз, в полной экипировке дежурного, с повязкой на рукаве. Но, о ужас! Черепная коробка была открыта, как обыкновенная шкатулка, и крышка была откинута от затылка ко лбу! Я видел свой мозг! Серо-желтая, студенистая масса чуть подрагивала, как желе или холодец. Крови не было видно, тело ощущало холод, идущий от стола. Затем из воздуха, из пустоты, материализовались эти трое существ в гидрокомбинезонах, лица были закрыты масками. Они стояли вокруг стола и рассматривали мой мозг. Третий кадр — та же комната с тем же ярким светом и тремя неизвестными у стола, на котором, также без движения, распростерто мое тело с открытой черепной коробкой. У одного высокого индивида в руках с тонкими длинными пальцами оказалась булавка с ярко-красной, мерцающей головкой. Этой булавкой он сделал пять точечных уколов в открытый мозг. После третьего укола (в районе мозжечка) мозговое вещество дернулось, хотя боли я не ощутил. Зрение стало угасать — эти трое растворились в воздухе, как сигаретный дым. Очнулся я в казарме (?), сидя на стуле, от довольно увесистых похлопываний по щекам. Открыв глаза, я увидел перед собой перепуганных насмерть дневального роты младшего сержанта Максуда Мамедова и солдата Василия Ивашина. Они энергично приводили меня в чувство, с ужасом взирая на появившегося дежурного по дивизии. При этом Василий шлепал меня по щекам и тряс за плечо, а Мамедов набожно причитал: «Ай, Алла! Капитана, ты откуда?..» Я машинально взглянул на входную дверь казармы — она была закрыта изнутри на два мощных железных засова! Над дверью висели большие электронно-механические часы «Янтарь», они показывали 00.07. Я глянул на ручные электронные часы — они показывали то же время… Отсутствовал я в казарме ровно 22 минуты. По прошествии определенного времени я проделал тот же путь с хронометражем к котельной. Все, вместе взятое, заняло 17 минут, то есть выходило, что 5 минут я находился неизвестно где и как попал в казарменное помещение с закрытой дверью — непонятно! В 00.32 в дверь казармы раздались мощные удары и послышалась ругань на «истинно русском, непечатном» языке. Голос принадлежал командиру части майору Владимиру Саввичу Остапюку. Ворвавшись в казарму, он набросился на меня и дневального по роте с вопросами, что случилось в части. Выслушав наши доклады, а также дежурного по парку и кочегаров, он успокоился и повел меня в свой кабинет. Я поведал ему о своем происшествии. Командир в свою очередь рассказал, что был в гостях с женой у товарища, как полагается, в честь праздника выпили, попарились в баньке и в 23.45 отбыли на «уазике» к себе. Подъезжая к расположению части, увидели зрелище, от которого потеряли дар речи: огненно-черный шар, зловеще переливаясь и освещая все вокруг, уходил в звездное безоблачное небо! Прикинув место, откуда поднимался шар, майор решил, что взорвался один из паровых котлов нашей котельной! Приказав водителю свернуть с основной дороги, он ворвался в расположение части и устроил мне разнос за то, что прозевал «диверсию». Успокоившись, майор отправил жену на машине домой, а сам остался в казарме. «Пойдем осмотрим твой маршрут движения, — сказал он. Потом, удивленно взглянув на мои ноги, задал вопрос: — Где твои каблуки?» Я в ответ промычал что-то невнятное. Вооружившись фонарями, мы детально обследовали весь мой путь. На заснеженной дороге от котельной к автопарку четко вырисовывались мои следы и обрывались! Шел человек, оставляя следы на снегу, а затем взял да испарился, улетел. Но самое интересное — мы нашли мой правый каблук. В центре его было двухсантиметровое отверстие с ровными, оплавленными краями. Такое впечатление, что кто-то проткнул каблук раскаленным железным стержнем. Крепежные гвозди отсутствовали. Вот здесь в начале второго ночи 8 ноября 1989 года командир, поверивший во все происшедшее со мною, первый раз произнес слово: «НЛО». Вернувшись в казарму, мы решили о происшествии никому не докладывать, а держать язык за зубами. Дело в том, что еще продолжал действовать секретный приказ главного маршала артиллерии немедленно докладывать Н.Ф. Толубко на Центральный командный пункт ракетных войск стратегического назначения и в отдел КГБ обо всех непонятных и необъяснимых явлениях. Этим приказом предписывалось в случае встречи с таким явлением агрессивности не проявлять, огонь на поражение не открывать, а наблюдать происходящее и фиксировать события. По опыту мы знали, что бывает после таких заявлений: наезжает куча комиссий, задают разные глупые вопросы, и в итоге заявитель становится неугоден. Поэтому мы решили молчать и в таком же духе проинструктировали дневального роты. После этого гарнизона у меня было два других — на Украине и в Пермской области. В отпусках я много путешествовал: ходил в горы, спускался на байдарке по рекам, лазил со спелеологами. По службе мотался по всей стране и никаких негативных последствий от того происшествия не ощущал. Жена, правда, заметила одну странность — я стал видеть в темноте. Да еще друзья-туристы в шутку прозвали меня «барометром»: я безошибочно предсказывал погоду в походах. Примерно к 1996 году эти способности постепенно угасли сами собой. И еще одно: в 1990 году я собирался поступать в академию и проходил медкомиссию. Мне надо было сделать снимок пазух носа. Так вот, я дважды его делал, и дважды снимки засвечивались. Начальник рентгенотделения подполковник Анатолий Иванович Юдин ругал некачественную пленку, подобрал снимок черепа, более-менее похожий на мой, и вручил его мне. Но снимки других офицеров на пленке этой партии почему-то получались нормальные… Похищение бракованного производителя
