Глава 20. Движение как сверхзадача, или Дорогу осилит идущий
Если не знает — плохо. Если не знает, но смирился и сильно по этому поводу не переживает, то чуть лучше. Но совсем плохо, если не знает и вроде бы даже смирился, но все равно переживает. Тогда — дрянь дело. Тогда махать на себя рукой нельзя. Тогда следует руководствоваться известной трамвайно-троллейбусной истиной — отсутствие денег не освобождает от ответственности за бесплатный проезд. В том смысле, что отсутствие определенности не освобождает вас от ответственности за вашу жизнь. Отсидеться в тылу все равно не удастся. Придется ставить лжецель, раз нет настоящей, и двигаться к ней. Чтобы двигаться хоть куда-то. Потому что в вашем случае сверхзадачей становится движение. Как у велосипеда, который стоит, пока едет, а если не едет, то падает. Понятно? Нет? Тогда возьмем не велосипед, возьмем машину. Вначале стоящую неподвижно. Попробуйте повернуть у нее руль. Ну сильнее, еще сильнее… Тяжело? Еще бы, ведь она стоит. А теперь тронемся с места. И снова покрутим руль. Легче? Не то слово! Вот поэтому я и призываю вас к движению. Попробуйте стронуться с места и проехать отсюда и… хоть даже до обеда. Это неважно, куда вы двинетесь, важно, что не останетесь на месте. А там, на ходу разобравшись, повернете куда вам нужно. Теперь понятно? Теперь — да. Есть такая забавная теория, что если в привычном образе жизни изменить хоть что-то, хоть совсем на чуть-чуть — например, походку, или одежду, или вставать на полчаса раньше, то начнет меняться все. То есть сработает принцип лавины — вначале сдвинется одна, сама по себе практически невесомая снежинка, которая толкнет соседнюю снежинку, та еще одну и еще… и через минуту вниз по склону понесется огромная, все сметающая на своем пути снежная масса. Хотя начиналось с одной снежинки… Может, и верно. Хотя, я думаю, смены одних только ботинок для коренного изменения жизни будет мало. А вот если не ограничиваться ботинками… Что, конечно, труднее, но зато и результат обещает больший. Так что давайте с будущей недели… — С понедельника? — Почему с понедельника? — Потому что сегодня среда, завтра четверг, а там уже выходные. Я их отгуляю, а с начала новой недели начну новую жизнь. — Ну ладно, пусть будет с понедельника. — Причем с самого-самого утра, часов с шести. — С шести? Почему именно с шести? — Ну если менять, то все. Вставать в шесть, полчаса зарядка, потом пятикилометровый кросс, обливание холодной водой… — Заодно бросим курить? — Конечно, бросим! — Станем изучать корейский язык? — Можно и корейский. И еще французский и немецкий. — Станем посещать театры и концертные залы? — Ну да… А откуда вы все это знаете? — Знаю! Потому знаю, что вы не первый и не последний. Все начинают новую жизнь именно с понедельника, а, допустим, не с четверга, все собираются делать зарядку, бегать кроссы и вставать в шесть часов утра. Хотя до того поднимались в одиннадцать и бегали только до туалета и обратно. И я даже догадываюсь, почему это именно так. — Почему? — Чтобы доказать, что жить по-новому невозможно, и во вторник преспокойно вернуться к привычному образу жизни. А нет чтобы поставить посильные задачи — вставать не в шесть, а в восемь, пробегать не пять километров, а для начала пятьсот метров, бросить курить не совершенно, а выкуривать на одну сигарету меньше. Тогда бы эту программу можно было осилить. Но все дело в том, что не хочется осиливать. Вот мы и нагораживаем… Причем, по большому счету, даже не нам не хочется, а…
Глава 21. О том, кто наш главный недруг, кого нам следует опасаться, с кем воевать и с кем договариваться, или Кое-что о раздвоении личности
Так кого нам надо опасаться? Себя любимого опасаться. Который не желает оторвать зад от продавленного им кресла. Не хочет искать на него приключений. Отчего все у него так и выходит через… то же самое. Нет, я серьезно. О заде серьезно. Если представлять упрощенно, то у человека есть душа и тело. Но так как понятие «душа» точно не сформулировано, я заменю его словом «сознание». Есть сознание, и есть тело. Которые, будучи прописаны на одной площади, тем не менее находятся в постоянном конфликте друг с другом. Что нужно нашему телу? Очень немного — положите его горизонтально и дайте поспать сколько влезет, когда проснется, дайте всласть покушать, потом дайте сходить в туалет, чтобы освободить место для новой порции еды, иногда приведите особь противоположного пола, это ведь тоже физиологическая функция. Вот, пожалуй, и все. Все остальное желает наше сознание — путешествовать, общаться, наблюдать морской закат, творить, делать карьеру, безумно любить и прочее Оно. И в то же время сознание слабее тела, ведь помещается в нем и всецело от него зависит. Вот поэтому мы ничего и не делаем. «Да ты что! — возмущается тело. — Да зачем тебе это надо? Давай отдыхай, ешь, спи». И всегда уговаривает. Ведь оно сильнее. Так что, когда вы ищете себе оправдания, знайте, что это не вы их ищете, это… то место, на котором вы сидите, ищет. И находит. И навязывает свои условия игры. Что есть объективная реальность, с которой необходимо считаться. И пытаться с собственным организмом договориться. — Здравствуй, мое глубокоуважаемое и любимое тело! Можно тебя немного побеспокоить? — Ну? Чего тебе? — Тут такое дело… Аврал. Надо бы три дня и три ночи поработать. Ну очень надо. Как ты? — Не-а. — Всего же три дня. — Все равно — не-а. — А если после этого сутки спать? — Ну, не знаю… — И хорошо поесть. Я рыбки куплю, которую ты так любишь. И крабов. — Ну-у… Может быть… — И еще воскресную пробежку отменю. Чего тебе в выходные напрягаться. — Да? Тогда — ладно. Но только не трое суток, а двое. И с перерывами. — Конечно, конечно. Через каждые три часа… Лично я всегда со своим телом торгуюсь и всегда нахожу взаимопонимание. И нахожу компромисс. Отчего остаюсь в выигрыше. Лично я. Но и мое тело тоже. И вам рекомендую. Нет? Не желаете вступать в диалог. Не хотите договариваться? Гордые? Тогда используйте силу. Силу духа. Тогда ломайте свое тело так, чтобы оно вас боялось. Как это делали религиозные фанаты, ходившие в веригах, питавшиеся сушеными кузнечиками и изводившие себя постами и прочими телесными издевательствами. У них тело боялось слово поперек сказать. Вступайте со своим организмом в противоборство. Только будьте готовы к жертвам. Просто слова наш организм не понимает. По себе знаю. Когда я получил первый свой гонорар, я сильно ему обрадовался. «Эх, подумал. — Ка-ак сейчас… Но до того пожертвую процентов десять от всей суммы на благотворительность. Не всем ведь так же хорошо, как мне теперь. Кому-то хуже. Отдам!» — Да ты что, с ума спятил! — возмутилось мое тело. — Да ты на себя посмотри — одет черт знает во что, обувь — рвань «скороходовская», мебель труха, за всю жизнь не наелся так, чтобы от пуза, чтобы было что вспомнить. Шоколад — по дольке, икру — по икринке, деликатесы — по кусочку. А так чтобы всю банку или торт целиком — ни разу. А туда же — благотворительность. Ты вначале о себе позаботься, а потом… И ведь верно — не наедался, не одевался. А тут кому-то отдай. Они, может быть, палец о палец, а я им свои кровные… Жадный был. И глупый. Глаза у меня от тех шальных денег разбежались, и того захотелось, и другого, и третьего. А что, в самом деле, имею право, я те деньги не украл, я их честно заработал! И почти было уговорился, но… но в последний момент остановился. Противно стало собственное жлобство. — Значит, так, — сказал сам себе, — не хочешь десять процентов отдать, двадцать пожертвуешь. — Да ты совсем опупел… — Тридцать! — Ты что такое… — Пятьдесят! И если еще хоть слово… И мое мечтающее вволю наесться и напиться тело заткнулось. Испугалось оно, что я на пятидесяти процентах не остановлюсь. И не остановился бы! С тех пор я со своим телом в ладу. Побаивается оно со мной спорить. Опасается все потерять. Такой вот рецепт. А иначе нельзя, ему, телу нашему, только чуть послабление дай — и все, считай, пропал! Впрочем, можно и пропасть. Если хочешь пропасть. Но тогда сознательно пропасть. И не за так, за удовольствие. (О чем смотри главу четырнадцатую.) Право выбора остается за вами. Часть четвертая, предлагающая некоторые практические советы, иди Как воплотить свою мечту в жизнь
