Глава 19. О пользе разговоров по душам с самим собой с целью выяснения своих скрытых желаний, или Кое-что о «низе» и «верхе»
А если не говорить, то никогда не узнаешь, что ты хочешь. Я имею в виду не сегодня вечером, а вообще, в целом, на всю жизнь. А если не узнаешь, что хочешь, то будешь этого лишен. Всю жизнь. Отчего будешь очень несчастным. Всю свою жизнь. Так что лучше говорить. Сами — с собой. И очень откровенно. Чтобы до самого до донышка! Потому что иначе не стоит. Иначе — без толку. Поехали? Начинать надо с «низа» — с физиологии, с того, что любит ваше тело. Для чего поговорить с ним по-свойски. Спросить: — Скажи мне, мое любимое тело, что ты больше всего на этом свете хочешь? И выслушать ответ. — Пожрать люблю от пуза. — А чего ты любишь пожрать, мое высокочтимое тело? — Все люблю. Но больше всего что-нибудь сладкое. Особенно шоколад и конфеты. Понятно. Значит, не надо вам стремиться в артисты или ученые, надо поступать на кондитерскую фабрику, на конвейер, где конфеты и шоколад идут сплошным, нескончаемым потоком и… в полное свое удовольствие, каждый день, неограниченно. И от счастья лопаться. Или, допустим, тело говорит: — Пить люблю. Водку или шампанское. Тогда надо строить свою карьеру в сторону ликероводочных и винных производств. И тоже, ни в чем себе не отказывая, быть довольным жизнью. Впрочем, ваше тело могут интересовать не только желудочные удовольствия. Может, оно любит поспать. — Конечно, люблю, но не так уж и много — всего-то часов четырнадцать в сутки. Ну может быть, еще днем часика два-три перехватить. Тогда на «ликерку» не надо. Тогда надо идти в пожарные, причем куда-нибудь в законсервированную на случай атомной войны часть. Где только и делают, что давят на оба глаза. И вы будете давить в полное свое удовольствие. Или ваше тело говорит вам: — Пожрать-попить-поспать, конечно, люблю, но это не главное. Главное забота о продолжении человеческого рода, в номинации «Процесс продолжения рода». Это самое то. За это могу неделю не есть и две недели не спать. Так душа болит за человечество. Ну что же, и такое бывает. И, что интересно, не только с юношами в период полового созревания. Разговаривал я как-то с одной двадцатишестилетней девушкой, которая этим процессом сильно увлекалась. Причем не теоретически увлекалась, а очень даже практически. — Да, — признавалась. — Люблю это дело. Больше чем все остальные дела. Больше чем все остальные, вместе взятые! — А сколько у тебя партнеров было? — спросил я. — Кого — мужиков? — А кого еще? — удивился я. — Ну ты даешь! — удивилась она. — Мужики — это мужики. А кроме мужиков, много кого и чего еще есть. Мужики — это иногда просто постный суп в сравнении… — Хорошо, только мужиков. Она задумалась и стала загибать пальцы. — Значит, этот… Потом тот… Потом те… Потом эти двое… Трое… А групповухи как считать — в розницу или как за одного? — Как хочешь. — Тогда… Если оптом и тех, что вчера, и тех, что сегодня, то… где-то примерно… девятьсот тридцать — девятьсот пятьдесят. Плюс сотня. — Какой плюс? — Ну так говорят — плюс-минус. Минус едва ли, вот я и сказала на всякий случай плюс. И это, между прочим, в двадцать шесть лет! Не будучи проституткой! Потому что она не была проституткой, она имела свои удовольствия бесплатно и только с теми, кто ей нравился. Такая интересная дама! Впервые в десять лет она почувствовала какие-то неясные томления. В двенадцать поняла, что ей нравятся мужчины. В тринадцать решила проверить свои подозрения, для чего совершенно сознательно пошла на сближение с двадцатилетним парнем. Не он пошел — она пошла! И убедилась, что — да, не ошиблась, что мужчины доставляют ей вполне конкретное удовольствие. Такой у нее был особый талант. У кого-то к рисованию, у кого-то к музыке, у нее к любви. Кто из нас способен в двенадцать лет понять хоть что-то? Она — смогла. Очень ранняя была девочка и очень разумная. Хотя бы потому, что в школе и во дворе ничего предосудительного не делала, в школе, во дворе и дома была паинькой. То есть своим детским умом дошла до известной взрослой формулы — не гуляй, где живешь… И еще потому, что не имела случайных связей, имела только неслучайные, только те, которые организовывала сама. После окончания школы ее довольно-таки высокопоставленные родители предложили дочери подать документы в Институт международных отношений. Только подать, потому что все остальное они брали на себя. Она не согласилась! Она не пошла в МГИМО! Потому что очень здраво рассудила, что, окончив его, попадет за границу, куда-нибудь в посольство, где за дипработниками следит недреманное око спецслужб. И значит, реализовать свои удовольствия в полном объеме там скорее всего не удастся. Я же говорю — умная девочка! Она не пошла в МГИМО, она пошла в зубные техники — деньги там неплохие, работа нетрудная, контакты обширные. Она стала ставить мосты и коронки и стала жить так, как хотела жить. Как считала нужным жить. Легко заводила и легко прекращала новые знакомства. Перепробовала все мыслимые сексуальные удовольствия. И, как я подозреваю, немыслимые. Между делом вышла замуж. Потому что секс — сексом, а семья — семьей. Мужа себе подобрала подходящего — денежного, домовитого, не очень любопытного, влюбленного в нее по уши и потому верного до гроба. Родила ребенка. Посадила с ним свекровь и продолжила реализацию главного своего предназначения. — А как же муж? — удивился я. — Как он на все это смотрит? — А он не смотрит. И потому не видит. Ему главное семья, а жена я хорошая — хозяйственная, не скандальная, люблю его и его ребенка. — А муж… Он в твоих делах никак не участвует? — Да ты что! Муж — он не для развлечений — для жизни. — Ну он хоть гуляет? — Иногда гуляет. На моем поводке. То есть она что, своих подруг, что ли?.. Тогда конечно, тогда он предпочтет ничего не видеть и не слышать. — В общем, все у меня хорошо. И действительно, хорошо — семья есть, работа тоже и призвание… Молодец! Что еще тут скажешь… Нет, я не призываю следовать ее примеру буквально. По крайней мере, в избранной ею области. Впрочем, вы и не последуете… Тут ведь надо выбирать между этим самым МГИМО и посольствами. И отказаться от МГИМО и посольства, ладно в Монголии, а если в одной из европейских столиц? Или отказаться от… А вы захотите совместить. Захотите и то и другое. Как все всегда хотят. И редко кто получает. Потому что двух зайцев не бывает. Бывает что-то одно. Но зато столько, сколько захочется. Если, конечно, понять, что хочешь. Желательно лет в двенадцать… Ну что, закончили с «низом» — с примитивными, на уровне физиологии, желаниями? Выбрали вы, что вам нужно? Вижу — выбрали. Тогда пошли дальше. Пошли вверх. «Верх» — это мечта. Это что-то такое, отчего голова, как от высоты, кружится. — Ну вот о чем вы мечтаете? Да не бойтесь вы, снимайте тормоза, отпускайте фантазию. Ну так о чем? — Ой, погодите, сейчас с силами соберусь. Мечтаю… — Ну! — Мечтаю о квартире! Своей! Трехкомнатной!!! И аж сам испугался грандиозности своей мечты. — А что, слишком? Да? Тогда, может быть, «двушку»? Или однокомнатную. Я, в принципе… Да тьфу на вас! Как может быть квартира пределом мечтаний? Мечта — это когда вы хозяин мира, исторический персонаж — Наполеон, Аристотель, Чингисхан, Ван Гог… А вы — квартира. Ну-ка вспомните себя в классе четвертом, когда еще нет шор на сознании, когда все кажется возможным. Что вы хотели тогда? Продавцом в магазине быть? Чтобы конфеты каждый день лопать? Какое-то запоздалое у вас развитие. Ну хорошо, а в восьмом, в девятом о чем мечтали? Быть мультимиллионером? Это уже чуть лучше. Это уже хоть что-то. Вспоминайте еще. Маршалом? Нормально. Одним из «битлов»? Тоже пойдет. Еще, еще… Космонавтом? Ладно. А применительно к сегодняшнему дню, но сохраняя тот молодой задор? Тогда… Тогда, пожалуй, начальником ЖЭКа. Да что вы, в самом деле?! Неужели вас так забила жизнь, что вам ничего, кроме вашего ЖЭКа, в голову не приходит? Почему — приходит. Ну так говорите. Тогда, если не начальником ЖЭКа… То начальником всех начальников ЖЭКов города! Ну… Или даже… Начальником… всех… ЖЭКов… страны! О! То есть министром, курирующим капитальное строительство? Так? Ну я не знаю… Так? Ладно, пусть будет министром… А вы? Тоже министром? Вы — академиком? Вы — послом? Вы… Хорошо, зафиксировал. А теперь, когда вы определились с вашим «низом» — физиологическими желаниями — и с вашим «верхом» — мечтой, попробуем связать их воедино. Для чего сложить. И разделить на два. Чтобы определить среднеарифметическое. Ту самую желаемую золотую серединку. Которая обычно и случается в жизни. Допустим, вы мечтали быть примой-балериной Большого театра, ездить на гастроли и покорять своим искусством Европу и Америку. Но одновременно обожаете кушать сладкие булочки. Что плохо совмещается с пунктом первым, с мировой славой. И отчего вы вступаете в конфликт с собой. Складываем. Делим. И что получится? Серединка получится. Не так чтобы мировая звезда русского классического балета и не так чтобы все булочки ваши. Будете примой в каком-нибудь областном театре оперы и балета, но зато с булочками. То есть останетесь при балете и при сладком и мучном. Тоже ничего — почти гармония. Понятно? — А если я не могу ничего выбрать? — Такого не бывает. — И все же. — Тогда… Тогда надо ждать. Но не в смысле — сидеть и ждать, а в смысле пахать, причем еще больше, чем если бы вы знали, что вам надо. Чтобы успеть набрать хоть какой-то запас высоты, с которой, когда вы наконец определитесь, вам проще будет брать старт. Что тоже цель. Да еще какая цель! А раз у вас появляется цель, то появляется возможность подчинить ей свою жизнь. И значит, упорядочить свою жизнь. Потому что есть такая философская формула — когда человек знает зачем, он переживет любое как. А вот если не знает…
